Вывесили его чуть больше недели назад. Я прямо ахнула от удивления, поскольку вообще-то это один из самых забытых фильмов Дэвида. Кто-то вспомнил! полагаю, это напрямую связано с прошедшей недавно в Австралии конференцией, посвященной творчеству режиссера Пола Кокса, в которой участвовал Дэвид. Кто-то проникнулся и повесил на Ютубе маленький кусочек фильма. Обязательно посмотрите!

Не скажу, что это самый удачный фрагмент, но хоть что-то! Он включает одну сцену целиком и часть другой сцены.

Вначале мы видим эпизод, когда Демиен врывается в дом одного из молокайцев, чтобы защитить ребенка. Этот мальчик добровольно пришел к Демиену, чтобы помогать ему во время службы. Но его отец против такого положения дел и постоянно избивает сына. В предыдущей сцене Демиен обнаруживает на спине мальчика следы побоев. Здесь он врывается в дом к его отцу. Тот встречает его злым вопросом: "Чего тебе надо, священник?" Мальчик в испуге кричит, что он ничего не рассказывал. Его отец начинает со злобой говорить Демиену, что у него прогрессируют признаки болезни: он уже нечувствителен к боли.
Демиен: Ты должен пойти в больницу.
Молокаец: В больницу? Где нет даже кроватей?
Демиен: Мы могли бы ухаживать за твоими ранами и перевязывать их как следует.
Молокаец: Я не католик и никогда им не буду.
Демиен: Хорошо, я, возможно, оставлю тебе этот выбор, но если ты еще раз побьешь мальчика.. слышишь меня?... Тебе точно понадобится больница. Ты понял меня?

Дальше идет сцена с Уильямсоном, точнее только её начало, очень жаль, потому что дальше там очень проникновенно все и крупный план. Уильямсон - бывший врач, который ухаживал за прокаженными и сам подхватил эту болезнь и оказался высланным на Молокай. Он здесь единственный белый-англичанин, по-этому держится особняком, живет уединенно в шалаше на берегу моря. Его болезнь прогрессирует, он почти ничего не может делать руками, которые превратились в культи. Демиен очень сблизился с ним, несмотря на то, что Уильямсон протестант и с иронией относиться к католицизму. Но это единственный человек на острове, с которым Демиен может поговорить на равных. Он очень умный и на самом деле глубокий человек. (Это одна из лучших линий в фильме, не говоря о том, что Уильямсона играет Питер О'Тул, которого я очень люблю в любом виде, даже старого и прокаженного) Уильямсон тоже привязался к Демиену: это единственный человек, который проявил заботу о нем и с которым можно отвести душу умной беседой.

В этом фрагменте - начало сцены их разговора, в котором они шутя, подтрунивая друг над другом по сути обсуждают очень важные вещи. К сожалению, я не так хорошо все поняла, но общий смысл разговора такой:

Уильямсон: Ты знаешь, что не должен даже прикасаться к прокаженным, не то что есть с ними.
Демиен: Я знаю человека, который перевязывал открытые раны прокаженным. И он научит меня как это делается.
Уильямсон жует, и я не понимаю его фразу, но Демиен отвечает, кажется, что он готов ко всему. Он верит, что Господь и Святая Дева будут защищать его так долго, как это понадобиться. Уильямсон с сарказмом замечает, что -то насчет того, что Демиен сглупил, став миссионером. На что тот отвечает, мол, нет, он был достаточно умен, сделав это, хотя ему трудновато давалась теология и латынь. "Да, это очень важные вещи", - иронично замечает Уильмсон.

В продолжение это сцены Демиен рассказывает почему он стал священником. Они мирно дискутируют по вопросам веры (я кажется этот момент уже описывала выше). Демиен уговаривал Уильмсона перейти жить в церковь или в больницу. Но тот отказался, потому что не желал уходить с берега моря и хотел умереть здесь. Как законченный протестант он постоянно подтрунивает над католицизмом. Но позже он все же приползет тайком к церкви, чтобы послушать утешительную проповедь Демиена.

Сцена смерти Уильмсона - одна из самых трогательных (я ревела). Он умирает на руках Демиена ночью. Демиен сокрушен искренне, хотя уже многих похоронил. "Ты не можешь умереть, пока я не обращу тебя. С кем же я теперь буду спорить?"- пытается пошутить он. На его руках умирает единственная на острове близкая ему душа. Уильмсон это понимает и сожалеет: "Я замолвлю за тебя словечко на небесах", - говорит он. И чувствуешь, что это - самое нежное, что умирающий мог бы сказать.

Обидно, что в нашем прокате этого фильма нет. Но, может быть кто-нибудь все же догадается вывесить его целиком в сеть?

Впрочем, Гонерилья и так её слегка перевела. Она сказала, что здесь Дэвид назван одним из лучших актеров, которые играли Демиена (сомневаюсь, однако, что их было много ).
В Голландии этот фильм сегодня выходит в эфир по ТВ.
А вот в Бельгии вышел неприятный казус. Фильм выпустили в кинотеатры. Пришло только 33 зрителя ! Пресса по этому поводу очень горько сожалела...

http://harangue.lecture.unimelb.edu.au/lectopi....d=77787

Сама панель продолжается около часа. Дэвид выступает четвертым, приблизительно на 29 минуте, зато говорит почти десять минут. Вот приблизительный перевод его речи. (Буду рада, если меня поправят, я все еще не уверена в качестве своего перевода)

Ведущий спрашивает Дэвида, сколько времени он потратил на работу над фламандским акцентом, как ему удалось его так блестяще воспроизвести, и что по этому поводу думал Пол.

Дэвид говорит, что фламандский акцент был важен, потому что Демиен – бельгиец, национальный герой Бельгии. Дэвид начал работу над образом, когда прибыл на Молокай, где он погрузился в атмосферу острова, встретился с живущими там людьми, страдающими болезнью Хансена (проказой), прочувствовал через что прошел отец Демиен. Большая часть членов съемочной группы была бельгийцами, и Дэвид постарался посвятить как можно больше времени изучению их фламандского акцента. Он слушал их речь и читал им свои реплики, для того, чтобы они поправляли его произношение.

Дальше он переводит разговор на самую больную тему, говорит, что это был очень драматичный съемочный процесс, в нем было намешано всего помаленьку из того, о чем говорили предыдущие ораторы, описывающие опыт работы с Полом. Но еще этот проект превратился в настоящую битву Пола с некомпетентными продюсерами, которые совершенно не понимали и не принимали стиль режиссера, это было достаточно странным, поскольку именно эти люди и наняли Пола Кокса. Но почти с самого начала начались проблемы.
Кастинг фильма проходил в Лондоне. Имя Дэвида предложил Пол, который увидел его в фильме «Парни», снятом несколькими годами ранее. «Парни» не из тех фильмов, который Пол снимает, это очень жесткий фильм полный насилия, не физического, а психологического. Тем более было странным, что после такой картины Пол пригласил Дэвида на роль священника. Но Пол из тех режиссеров, которые полностью доверяют избранному актеру. И если он решил, что кто-то совершенно подходит для роли, он борется за этого актера. В случае с Дэвидом, поскольку это был крупно-бюджетный фильм, нужно было убедить продюсеров, что именно он годится на роль Демиена как никто другой. Они должны били сделать формальные кинопробы. Дальше я не очень-то хорошо поняла, но, кажется, Пол пришел к Дэвиду домой в шесть часов вечера, чтобы снять эту пробу, Дэвид надел сутану, но все закончилось продолжительным ужином до глубокой ночи, в ходе которого они уничтожили две-три бутылки вина… (публика впервые минут за сорок дружно посмеялась)… и чего-то там про Адена Янга (он играл молодого доктора- друга Демиена), который тоже участвовал в пробах и подал ему несколько реплик. И им удалось убедить продюсеров, не сколько в актерских способностях Дэвида, а скорее уж в том, что он, действительно, похож на Демиена.

Этот фильм стал для Дэвида не только актерским опытом, но и большим жизненным опытом тоже. Поскольку ему пришлось работать в особом месте и с особыми людьми, которые прошли через тяжелые испытания. Половину статистов они нашли на острове. Пол постарался стать своим в этом маленьком сообществе островитян. Поначалу никто с ними не общался, кроме Пола. Но очень быстро Пол вошел к ним в доверие и даже уговорил их поработать над фильмом. Эти люди не только никогда в жизни не снимались, но даже никогда не фотографировались. Но Пол предложил им принять участие в проекте, и они включились в съемки с потрясающей энергией. В фильме снимались великолепные актеры – Питер О’Тул, Лео МакКерн, Крис Кристоферсон, Сэм Нилл, но именно эти простые молокайцы придали картине подлинность и глубину. Дэвид вспоминает особенно памятную сцену в госпитале, в которой снималась леди по-имени Оливия. Достаточно было взглянуть на нее, услышать её, чтобы почувствовать силу актерского исполнения. Это было большим даром.
Потом Дэвид вспоминает о репетициях. Говорит, что они не были формальной читкой текста. Как правило актеры (он вместе с Питером О’Тулом) приходили к Полу и просто обсуждали материал, старались почувствовать атмосферу сцены. Дэвид вспомнил один из самых забавных эпизодов репетиций. Они сидели втроем, вместе с Полом и Питером О’Тулом, и в комнате фоном звучала музыка. Это был Жак Брэлл (или Прэлл ???) И О”Тул сказал: «Это Жак Брэлл? Я люблю его! Включите, включите!» И дальше на протяжении сорока минут он высоким голосом от начала до конца пел все подряд песни Жака Брэлла. И Пол подпевал ему по-французски. Дэвиду особенно понравилась одна из этих песен, он произнес название по-французски.

Рассказ Дэвида завершился всеобщим смехом и аплодисментами.

После идут вопросы публики.
Дэвиду задает вопрос студентка (второй по счету вопрос), что-то по поводу работы над ролью, говорит она очень быстро, и я почти ничего не поняла.
Дэвид отвечает, что в его случае, ему довелось играть человека, который реально существовал, так что фантазировать не приходилось, нужно было просто внимательно читать, то, что написано про его героя. Дальше не совсем уверена, но, кажется, он говорит об особой манере работы Пола. Он практически не ограничивает актера в техническом плане (в смысле не указывает ему, в какую сторону нужно смотреть сейчас и т. д.), умудряется снимать все общим планом и это большое облегчение, потому что актеру не нужно думать о посторонних вещах – только погружаться в свой образ.

Вот, вкратце все, что удалось понять. Конечно, было бы замечательно, если бы нашлось видео, но это в принципе не мыслимо (сомневаюсь, что это вообще снимали, публика серьезная, они все тщательно там протоколировали, но о визуальных изысках никто не думал). И все же лично я очень рада, что удалось найти такой редкостный материал.

Добавлено (09.11.2009, 23:01)
---------------------------------------------
Всё загрузилось, но послушаю потом, сейчас некогда, да и поздно. Но я так поняла. можно не с начала слушать?

Конечно, не идеал, но ручаюсь, что очень близко к тексту. Впрочем, те места, в которых я сильно сомневаюсь (можно сказать, наобум писала) я выделяла курсивом или украшала многоточием в скобках. Но в целом, все очень даже понятно. Буду рада, если кто-нибудь подправит это дело. Самой интересно.

Не удержусь, впрочем, от небольшого исторического комментария, который может помочь разобраться, что к чему в этом фильме и не пропустить некоторые важные моменты.

Итак, прежде всего, как вы, надеюсь, в курсе Гавайи изначально населяли полинезийцы. Здесь существовало достаточно развитое общество, если в качестве критерия развитости считать наличие государства с монархической формой правления. Царила местная культура, общественный строй напоминал наше средневековье, однако единого государства не было. Когда англичане во главе с Куком открыли их, началась колонизация. Гавайцы Кука съели за его открытие, но это уже совсем другая история.

Надо сказать, что кроме европейцев туда ехало еще очень много народу, включая японцев и китайцев. Некоторые считают, что проказу полинезийцам завезли именно они.

Коренные жители островов довольно легко европеизировались. В 19 веке там появились школы, больницы, церкви и прочие приметы Европы. К сожалению, европейцы принесли сюда не только прогресс, но и многочисленные болезни. Местный народ оказался начисто лишенным иммунитета в этом отношении, в итоге его стали в чудовищных масштабах косить свинка, корь, тиф, оспа и, самое ужасное – проказа. (Все, увы, закончилось тем, что они почти все вымерли).

Как известно, проказа вызывала панический страх у людей и не только своими уродливыми проявлениями и стопроцентным летальным исходом. Проблема состояла еще и в том, что никто не знал, как она передается. Существовали всяческие мифы. Проказа считалась страшным клеймом, и ничего тут поделать нельзя было.

Европейцам не удалось превратить Гавайи в колонию в полном смысле этого слова. Здесь сохранилась местная монархия, во главе которой стояла полинезийская династия. На протяжении почти всего 19 века Гавайями правили короли по имени Камехамехи. Первый из них знаменит тем, что основал Гавайское королевство, которое объединило все острова. Последний, пятый, знаменит тем, что основал колонию прокаженных на Молокае и ввел строгую изоляцию и жестокие законы, предписывающие убивать всякого, кто попытается покинуть Молокай. Это произошло в 1869, за 4 года то того, как на Молокай приехал Демиен.

Однако европейцев сюда принесло предостаточно: китобои, миссионеры, торговцы, авантюристы и прочая. Многие из них стали занимать важные государственные посты. Одним из самых колоритных примеров служит выведенный в фильме премьер-министр Уолтер Гибсон в исполнении Сэма Нилла.

Вообще-то, в этом месте сценарий больше всего грешит против правды. На бедного премьера повесили всех собак, какие только в этой истории нашлись, однако, все это вполне удобоваримо. В конце концов, это же художественный фильм, а не учебник по истории. Но вам, наверное, стоит знать, что на самом деле этот человек не в столь чудовищной мере ответственен за ужасы Молокая.

Гибсон – довольно примечательная фигура своего времени. Он начинал как чистокровный американский авантюрист – контрабанда и все такое. Потом даже был мормоном и пытался основать на Гавайях мормонское поселение. Но в середине жизни остепенился, осел на Гавайях, стал издавать газету, занялся политикой, вошел в состав правительства и долгое время занимал министерские посты. Премьером он был всего несколько месяцев, в 1986 году, когда Демиен был уже давно болен. У Гибсона зрели далеко идущие планы создания Тихоокеанской империи, так что на поверку у этой личности были более крупные масштабы амбиций, чем это показано в фильме. Но карьера его закончилась самым ужасным образом. Положение его пошатнулось, он вынужден был бежать с Гавайев, опасаясь за свою жизнь, ибо там вспыхнуло настоящее восстание против его политики, хотя отнюдь не из-за Молокая, и умер где-то за год до смерти Демиена в Сан-Франциско.

Ну, в фильме он бессменный премьер Гавайев с 1873 года на протяжении всего служения Демиена, то бишь, лет 16. Я не думаю, что здесь есть повод покричать об исторической неаккуратности. Гибсон олицетворяет бездушную и циничную систему, с которой боролся Демиен и как аллегория он работает отлично.

Меня умиляет, как в фильме аккуратно обошлись с монаршими персонами. Судя по всему во всем виноваты были жадные чинуши, а король, вроде бы как и не причем. Впрочем, правящая династия действительно, в последствии, повела себя очень благородно по отношению к молокайцам, так что эту зазубрину мы простим тоже. На тот момент, когда Демиен отправился, на Молокай королем был уже никакой не Камехамех, а Калакауа. (Да, обмолвлюсь, что все эти причудливые полинезийские имена не более чем прозвища, которые давались при коронации, в нормальной жизни всех этих королей и принцесс звали вполне европейскими именами – Дэвид, Лидия и т. д.)

Он известен в истории Гавайев как «веселый монарх», любил пирушки, танцы, особенно хулу, много на это дело тратил, построил роскошный дворец Иолани в Гонолулу (который является сегодня единственным королевским дворцом на территории штатов и уже много лет как музей), испытывал сильное влияние американцев, много путешествовал и даже умудрился получить российский орден св. Александра Невского! Вопреки тому, что мы видим в фильме, Гибсон был его любимцем. Однако все закончилось восстанием недовольных расточительной политикой гавайцев, Гибсон бежал, а в стране ввели конституцию. Разумеется, все это осталось «за кадром фильма», хотя разворачивалось именно в эти времена. Король только один раз появляется в фильме, очень эпизодически и как-то так невнятно, что вообще почти незаметен: он навещает больного Демиена, когда тот лечился в Гонолулу. Это действительно исторический факт, ничего не придумали. К тому времени Демиен получил уже всемирную известность, о нем писали все мировые газеты, и он был своего рода гордостью и достопримечательностью Гавайев.

Гораздо эффектнее в фильме изображена сестра короля Калакауа, принцесса Лилиуокалани. Она осталась одной из самых знаменитых фигур в истории Гавайев и имела на это все права. Показана она тут совершенно идеальной, великодушной и благородной правительницей и попробовали бы вы изобразить её по-другому! Гавайцы её очень любят, памятники ей ставят и так далее.

Дело, во-первых, в том, что Лилиуокалани стала их последней королевой. Это случилось приблизительно года через 3 после смерти Демиена, когда скончался и король Калакауа. Принцесса наследовала брату. Она отличалась силой воли, государственным и независимым умом и к тому же остро осознавала главную опасность для своей страны. С середины 19 века Гавайи превратились в объект пристального внимания окрепнувшего молодого хищника по имени США. Принцесса сделала героическую попытку и проиграла. Американцы совершили переворот и свергли неподдающуюся дрессировке монархиню. Надо отдать ей должное, королева сопротивлялась: даже готовила вооруженное восстание. Надо отдать должное американцам, они обошлись с дамой по-джентльменски: только год продержали в тюрьме, а потом отпустили, дав приличное содержание и назначив мужа губернатором Оаху. Лилиуокалани прожила еще лет 20 и умерла аж в 1917 году!

В фильме показан замечательный момент, который реально имел место – принцесса самолично приезжала на Молокай, чтобы выяснить, каково положение его резидентов. Согласитесь, шаг отлично её характеризующий! Хотя песни для молокайцев она не пела. Но мы и эту зазубрину простим, уж больно трогательный момент! Я плакала.

Песни она им не пела, но могла. Вот почему Кокс пригласил на эту роль Кейт Себерано, австралийскую оперную певицу. Дело еще и в том, что принцесса была очень музыкальной дамой, как и поголовно все гавайцы. Она сама сочиняла песни. Одна из них, «Алоха Оэ», стала позже культурным гимном гавайцев. Говорят, она написала её за один вечер, вернувшись с прогулки, во время которой она видела трогательную сцену прощания влюбленных. Именно «Алоха Оэ» принцесса поет в фильме.

Если говорить о других исторических персонажах, которые здесь выведены, то, конечно, особого слова достойны те, кто поддержал Демиена и поехал за ним. В фильме хорошо показаны трое из них. Это брат Даттон, бывший американский солдат Гражданской войны, который долго гробил свою жизнь алкоголем, пока не догадался, что так жить нельзя. Потом священник - отец Конрарди, который заменил Демиена, и монахиня мать Марианна Коуп. Был еще четвертый, медбрат, Джеймс Синнет, который до конца ухаживал за умирающим Демиеном. Но его сценаристы сократили. Все эти люди продолжили дело Демиена, жили на Молокае еще долгие годы и никто из них не заболел.

Наибольшую известность среди них, конечно, получила Мать Марианна.

Ну, я думаю, особого смысла повторять историю самого Демиена нет. Она хорошо изложена в фильме и в нескольких статьях, которые висят на сайте.

Молодой Демиен, за несколько лет до Молокая.

Отец Демиен на Молокае с хором девочек, он еще не болен.

Отец Демиен пораженный проказой.

Если честно, мне искренне жаль, что имя этого замечательного бельгийца сейчас так мало известно в мире. Во всяком случае, он не может конкурировать с такими своими земляками как Жан-Клод Ван Дамм и Эркюль Пуаро. Впрочем, сами бельгийцы готовы поспорить, потому что, как известно, именно Демиена они выбрали своей главной исторической личностью. Впрочем, как и в случае с Александром Невским, это еще ни о чем ни говорит. У нас, скажем, люди, хоть и голосовали за Невского, но в своем подавляющем большинстве понятия не имеют, кто он такой и чем знаменит. Так и бельгийцы… когда Демиена канонизировали в стране прошел повторный показ фильма. Увы, залы были пусты.

Но, не будем о грустном. Надеюсь, мои труды хоть кому-то окажутся полезными. Буду рада, если появится возможность продолжить этот топик.

Перевод в последнем прикреплении.

«Молокай: история отца Демиена»
Начальные титры: В честь и при содействии обитателей Калапапы.

Мирный гавайский пейзаж, «охотники» гонят убегающую Малулани. Демиен прячет её.
Один из преследователей: Отец, где девушка?
Демиен: Мы здесь работаем.

Собака находит девушку.
Чиновник, возглавляющий погоню: Было сообщено, что у нее проказа. У меня есть предписание относительно неё. Она должна будет пройти обследование в Гонолулу. Если она чиста, её отпустят.
Демиен: То, что они там называют проказой вовсе не проказа!

***

В больнице Гонолулу Малулани подвергают осмотру:
Первый доктор: При первом обследовании оказалось, что у нее есть желтоватое пятно вверху правого бедра.
Второй доктор (оглядывая девушку): Сейчас там ничего нет. (Показывает на пятно на ее спине) Как давно появилось это пятно? (Девушка качает головой) Что ж у нее есть все симптомы болезни. Пятна, утолщение кожи на пальцах ног. Пусть отправляется на Молокай. Следующий.

***
Заседание совета.
Доктор Кельюис (Аден Янг): Гораздо больше местных умерло от оспы и тифа.
Премьер-министр (Сэм Нилл): Да, но проблема в том, что никто до сих пор не установил точно, как эта болезнь передается и как её лечить.
Изящный господин: Она передается сексуальным путем. И что бы там ни говорили, это единственный путь.
Отец Леонор (Дерек Джекобс): Точно. Я уже двадцать лет принимаю исповедь у местного населения и просто шокирован размахом распутства.
Молодой доктор Кельюис (Аден Янг): Хорошо, если проказа передается половым путем, тогда как вы объясните тот факт, что ею болеют дети?
Отец Леонор: Наследственность.
Изящный господин: Есть авторитетное мнение медиков, что проказа является четвертой стадией сифилиса.
Кельюис: Это нонсенс!
Премьер-министр: Господа, проказа вызывает ужас и все, кто ею больны, должны жить в изоляции. И пока я - премьер-министр, мы не допустим нарастание этой угрозы. Иначе мы превратимся в нацию прокаженных.
Старый епископ Мэйгрейт (Лео Керн): И как долго вы собираетесь держать в изоляции этих людей? На острове, где они лишены родственников, на острове, который превращается в сущий ад, где нет закона?
Премьер-министр: Вот поэтому я созвал вас вместе, чтобы обсудить эту проблему. Я не могу послать туда полицию?
Епископ: Почему же нет?
Премьер-министр: Я пытался уговорить людей, предлагал переселить их туда вместе с семьями. Бесполезно!
Епископ: В таком случае зараженные будут продолжать скрывать свою болезнь. И я не могу их осуждать за это.
Премьер-министр: Конечно.

***
Епископ читает речь перед собранием священников: Как миссионеры мы распространяем слово Божие среди местного народа. Некоторые из обращенных нами осуждены на заключение в колонии ужаса и смерти на Молокае, где они умирают без исповеди и причастия, к счастью для них, но к великой опасности для их бессмертных душ. Я принял решение послать в это опасное место кого-либо из вас. На встрече с премьер-министром мы получили на это разрешение. Если какой-нибудь благородный священник, проповедник или монахиня вдохновиться, чтобы принести свою жизнь в жертву, дабы даровать утешение несчастным, это будет воистину королевский дух, который навечно воссияет светом человеческой любви. И я здесь, чтобы спросить, не найдется ли среди вас тот, кто изъявит желание принять на себя эту миссию добровольно.
Поднимается Демиен, за ним еще трое.
Отец Леонор: Ну, так как у нас четверо добровольцев, каждый из вас будет нести служение по три месяца в году. Честь основать приход на Молокае падет на… вас, отец Демиен.

***

На пристани епископ провожает Демиена:
Епископ: У нас там есть небольшая церковь, но нет жилья для священника.
Демиен: Ничего, ваше преосвященство, мальчиком во Фландрии я часто спал на полу.
Епископ: Не забывай, ты не должен прикасаться ни к одному больному. И не ешь ничего, кроме того, что приготовил сам.
С корабля кричат: Вы готовы, отец?
Демиен: Да.
Епископ: Господь благослови тебя, сын мой. (Демиен поднимается на борт) Я верну тебя в Гонолулу через три месяца. И помни, не прикасайся ни к кому!

***
Демиен высаживается на берегу Молокая. Его встречает Рудольф Майер (Крис Кристоферсон), который служит здесь вроде шерифа, он здоров и живет с семьей на вершине горы, вне колонии.
Майер: Здравствуйте, отец. Что принесло вас на Молокай? Вы больны?
Демиен: Нет. Нет, я приехал основать здесь приход.
Майер: Что ж, вы получили приход, полный душами, которые нужно спасать. Среди этих ящиков есть ваши вещи?
Демиен: Нет, нет, я приехал сам по себе.
Майер (впечатлен): Я понял. Вы возьмете себе еды, так же как и все. Пойдемте, я довезу вас до поселка.

***
Они едут по дороге, Майер рассказывает о местных порядках:
Майер: По суше из поселка ведет только одна тропа через горы, но она охраняется. Если кто-нибудь из больных попробует сбежать по этой тропе, его застрелят.
Демиен: Застрелят?
Майер: Это – закон. Никто не может покинут этот остров, иначе как в гробу. Эта колония совершенно изолирована. С одной стороны это хорошо, на случай, если кто-то попытается бежать. С другой стороны плохо, поскольку предполагается, что корабль с продовольствием должен приходить раз в месяц, но большая удача, если он придет хотя бы раз в два месяца. У меня ранчо на вершине тропы. И правительство попросило меня последить здесь за порядком.
Демиен: И как часто вы спускаетесь вниз, в поселок?
Маейр: Стараюсь делать это пару раз в месяц и когда приходит корабль, чтобы проследить за распределением продовольствия (…)

Добавлено (15.03.2011, 00:06)
---------------------------------------------
***
Они подъезжают к дому.
Майерс: Кахо’охули, скажи «алоха» священнику. Он прибыл спасать души. (Выходит громила)
Кахо’охули: Алоха.
Демиен: Алоха.
Майер: Кахо’охули своего рода охранник и мой самый главный помощник здесь. Он ведет учет умершим, чтобы у нас был точный список жителей. (Кахо’охули) Если священник все еще будет здесь завтра, дай ему лошадь и устрой ему какое-нибудь жилье. (Демиену) Я не знаю, курите вы или нет, но советую вам попробовать трубку. Вы скоро узнаете, насколько невыносим запах открытых язв. Когда куришь, это еще можно терпеть.
Демиен: Благослови вас Господь.
Майер: Ну, теперь, только Бог может помочь вам.
Демиен: О, я всегда на него уповаю. Я помолюсь за вас сегодня вечером.

***
Демиен входит в полуразрушенную церковь, смотрит на распятие:
Демиен: Господь, ты умер в 33, я начинаю свою жизнь в 33. Я молю о твоем покровительcтве.
***
Демиен выходит из церкви и идет по поселку, один из местных жителей кричит: «Привет, священник!».
Демиен идет вдоль берега, из шалаша раздается голос: «Вижу, вы приехали! Я побеспокою вас советом».
Демиен: Здравствуйте.
В шалаше живет старый больной Уильямсон.
Демиен: Вы – англичанин?
Уильямсон: Да. Я был ассистентом доктора в Гонолулу до тех пор, пока Господь не благословил болезнью меня самого. Урок для вас (показывает на свои культи)
Демиен: Давайте я перенесу вас в церковь?
Уильямсон: Нет. Мне нравится этот вид на море. А мне недолго осталось им любоваться.
Демиен: Могу я чем-то служить вам?
Уильямсон: (смеется) Католический священник? Я не достоин такой милости. (Демиен встает) О нет, отец, не обижайтесь. Возвращайтесь завтра, может быть, я буду достаточно напуган, чтобы обдумать ваше предложение.
Демиен: Да пребудет с вами Господь.
Уильямсон: И с вами. Сейчас вам он нужен больше, чем мне.
***
На следующий день Демиен ведет первую службу. Он начинает богослужение на латыни: «Во имя отца и сына и святого духа». Один из немногих прихожан отвечает: «Аминь».
После службы в церкви остается мальчик.
Мальчик: Отец.
Демиен: Привет.
Мальчик: Могу я быть вашим служителем? В моей деревне я был им.
Демиен: Да, ты был бы замечательным помощником.
Мальчик: Я не буду трогать ничего без вашего разрешения.
Демиен: Хорошо.
Мальчик: Мне прийти завтра?
Демиен: Да, конечно. (Мальчик хочет уходить) Подожди. Давай поприветствуем друг друга как полагается. (Протягивает руку, мальчик протягивает свою)
***
К Демиену приходит женщина.
Женщина: Отец.
Демиен: Здравствуйте.
Женщина: Отец, помогите нам. Эмма, моя младшенькая, она приехала сюда, чтобы заботиться обо мне, когда разрешили приезжать семьям. А теперь Пучигиз увел её в Дом Безумия, чтобы она там занималась с ним дурными делами. Я слишком больна, она нужна мне.
Демиен: Она пошла с ним по своему желанию?
Женщина: Нет. Она сопротивлялась, но он сильнее.
***
Демиен с громилой Кахо’охули, вооруженным дубиной, входит в дом, где царит разврат.
Демиен кричит: Эмма! Эмма!! (Эмма встает) Пойдем со мной. (Сидящий возле Эммы мужчина хватает её) Убери свои руки от нее. (Демиен собирается уходить, но вдруг видит знакомую девушку) Подожди-ка, Малулани? (Берет её за руку) Что ты здесь делаешь? (Обращаясь ко всем) Властью суперинтенданта мы забираем это здание под больницу для больных.
Прокаженный громила: Как ты думаешь, как долго ты протянешь, священник?
Кто-то кричит: Зачем нам больница, если некому заботиться о больных?
Демиен: Я буду заботиться! И Господь позаботится.
Демиену подносят самого уродливого и больного прокаженного, тот обнимает и целует его под общее ликование. Демиен прижимает его голову к груди, ликование замирает.
Демиен: Я не могу знать, какую боль ты испытываешь, разве что в глубине своего сердца. Но есть Бог, И он знает. Ты уверуешь в него, и ты почувствуешь его.

***
Демиен читает проповедь прихожанам: Во имя отца и сына и Святого Духа. Мои братья и сестры во Христе. Мои друзья-прокаженные. Мы встретились, по Божьему провидению, чтобы найти его утешение, чтобы вспомнить о том, что он любит всех нас. Он освободил всех нас от грехов, принеся в жертву собственного сына, чтобы каждый мог обрести новую жизнь. Я прибыл сюда, хотя я не болен. Я хочу напомнить вам, что каждый человек знает, что такое одиночество, каждый человек знает, что такое изоляция, каждый человек либо на сердце, либо на теле несет язвы и раны, которые делают его изгнанником. Изгнанниками для всех. Во время своей жизни на Земле ОН излечивал слепых, излечивал прокаженных. Не потому, что Он хотел сказать нам, что люди не должны быть слепыми, не должны быть прокаженными. Он хотел сказать, что для него слепые – зрячи, а прокаженные – чисты. И Он любил их. Так же как Он любит весь человеческий род. И на своем кресте и поныне, Он делит свою любовь между всеми нами. И всякому, кто последует за его светом, он укажет дорогу к миру.
***
В Гонолулу отец Леонор приходит к епископу с письмом от Демиена.
Отец Леонор: Ваше преосвященство, простите, это снова Демиен. Теперь он требует строительный материал и гвозди. Он говорит, что не будет спать под крышей, до тех пор, пока не построит кров для всех больных.
Епископ: Вот еще одна статья о нем в сегодняшней газете. Премьер-министр называет его христианским героем. «Здоровый молодой человек, который принес себя в жертву во имя умирающих обитателей Молокая» (служанка приносит чай) Спасибо. Он говорит что-нибудь о возвращении?
Отец Леонор: Нет, нет, ничего конкретно. (читает) «Это поселение нуждается в постоянном священнике. Жители нуждаются в духовном утешении. Многие умирают. Я хочу остаться».
Епископ: Что же, это убедительно. Думаю, мы должны удовлетворить его желание. Напишите ему, что он может остаться до нашего распоряжения. И напомните ему еще раз, чтобы он ни до кого не дотрагивался.
***
На Молокае Демиен сажает деревья вдоль берега. Подъезжает Майер с телегой.
Майер: Эй, Демиен, похоже, правительство, наконец, заметило это место.
Демиен: Просто мой епископ имеет совесть.
Майер: Никогда особо не верил епископам. Что вы делаете?
Демиен: Ветряной щит. У нас в Бельгии тоже ветренно.
Майер: Самое худшее в этом месте, то, что люди никогда не могут видеть рассвет. Только закат (…) У меня есть для вас послание от епископа. (Дает письмо) Кахо’охули сказал, что вам понадобились некоторые его навыки.
Демиен: Да, мы обзавелись несколькими недругами.
Майер: Я не одобряю воровство еды, я не одобряю насильственную проституцию женщин, но все эти люди обречены на смерть и не могут думать ни о чем другом. Они ищут забвения. Не думаю, что с этим нужно бороться.
Демиен: Пьянство еще никому не помогало.
Майер: Разве что оно помогает справиться с мрачными мыслями, отец.
Демиен: Ну, в этом мы расходимся.
Майер (заметив, что Демиен расстроился): Плохие новости?
Демиен: Да. Я просил о монахинях. Монахинях-сиделках. А отец Леонор решил, что я слишком самонадеян.
Майер: Вы хороший человек, Демиен. Но вам нужно научиться сгибаться, как эти деревья. Тот, кто не сгибается, того ломают. (уезжает)
Демиен (местному, который помогает ему сажать деревья): Если еды не хватает, почему никто не сажает зерно?
Местный: Больные не могут, здоровые все время ждут, что заболеют. Чтобы сажать, нужно быть живым и сильным настолько, чтобы ухаживать за посевами. Кто знает, что ждет впереди?
Демиен: Да, но ты сажаешь?
Местный: Я сажаю, потому что вы сажаете.
***
В церкви Демиен готовиться к службе, приходит мальчик.
Демиен: Ну, Маленький Епископ? Ты снова опоздал. (Мальчик проходит в алтарь, чтобы одеться к службе) Я вчера сажал деревья и надеялся, что ты придешь помочь. (Мальчик молчит) Маленький Епископ, подойди сюда. (Осматривает мальчика и видит следы побоев) Ты не должен возвращаться к этому человеку.
Мальчик: Нет... это мой отец.
Демиен: Ты не должен возвращаться к нему.
Мальчик: Нет, я должен, отец, я боюсь его.
***
Демиен врывается в дом отца мальчика.
Отец мальчика: Что тебе нужно, священник?
Мальчик: Я ничего не говорил! Даже на исповеди.
Отец мальчика: Мне уже наплевать на все, у меня язвы на ногах, кожа на руках как бронза – ничего не чувствует.
Демиен: Ты должен лечь в больницу.
Отец мальчика: В больницу? Где даже кроватей нет?
Демиен: Мы можем промывать твои язвы, мы можем перевязывать их как следует.
Отец мальчика: Я не католик и никогда католиком не буду.
Демиен: Хорошо, может быть, я оставлю тебе этот выбор. Но, если ты еще раз тронешь хоть пальцем этого мальчика. Слышишь, ты? Ты будешь рад любой больнице на этом острове. (Отец мальчика смеется) Слышишь ты? Еще только раз! Ты понял? (Угрожает ему ложкой) Я хочу услышать твой ответ!
Отец мальчика: Ладно, ладно…
Демиен (мальчику) Увидимся завтра, ладно? (Мальчик кивает) И ты придешь во время?
***
Демиен делает кровать для Уильямсона в его шалаше.
Демиен: Так будет намного удобнее.
Уильямсон: И все эти труды – для протестанта? Ты можешь попасть в ад.
Демиен: Пусть меня отлучат от святых таинств, но я не могу смотреть, как ты спишь на земле.
Уильямсон: Я полагаю, что для теологии было бы лучше, если я бы просто умер.
Демиен: Ты не можешь умереть до тех пор, пока я не обращу тебя.
Уильямсон: И ты искренне веришь, в то, что только католики могут попасть на небеса?
Демиен: Ну, не то чтобы абсолютно. Но я знаю, что католики могут попасть туда.
Демиен помогает Уильямсону есть.
Уильямсон: Ты знаешь, что не должен даже прикасаться к прокаженным, не то, что есть с ними?
Демиен: Я знаю человека, который перевязывал открытые раны прокаженных. И он научит меня как это делать.
Уильямсон: Он сейчас не совсем здоров.
Демиен: Он вполне здоров духовно… Что до меня, я вполне готов к этому. Я вручил мое здоровье в руки Господа и Пресвятой Девы. И они будут защищать меня до тех пор, пока я им нужен.
Уильямсон: Кто надоумил тебя стать миссионером?
Демиен: Моя сестра. Я был маленьким мальчиком, и моя сестра заботилась обо мне до тех пор, пока я не смог делать это сам. Она стала монахиней и умерла. Тогда была эпидемия тифа.
Уильямсон: Вижу, ты был просто рожден миссионером.
Демиен: Нет, я не был слишком умен для этого. Но я упорно учился, чтобы освоить латынь и теологию.
Уильямсон: Это, разумеется, очень важные вещи.
Демиен: О, да. (Уильямсон начинает кашлять) Давай (берет у него миску с едой)
Уильямсон: Благословение Девы Марии, может быть, и сбережет тебя от проказы, но ты уверен, что оно защитит тебя от гриппа.
Демиен: У меня будет шанс. Давай я перенесу тебя в церковь.
Уильямосн: Нет. Нет. Когда наступит время, я хочу умереть здесь. Там я буду вспоминать мир, который потерял и друзей и семью, которые так быстро меня забыли.
***
В Гонолулу премьер-министр у епископа.
Премьер-министр: На этих островах невозможно найти человека, который испытывал бы к нему большее уважение, чем я. Но выполнение его запросов становиться слишком обременительным для правительства.
Епископ: Я понимаю вашу озабоченность, сэр. Это вопрос обеспечения больных, возможно, кто-то изъявит желание?
Премьер-министр: Вам говорили, сколько Министерство Здравоохранения тратит на эту колонию?
Епископ: Простите, я не понимаю.
Премьер-министр: В итоге у них не получиться вырастить ничего съедобного или они просто откажутся. Транспортировка, закупка зерна… абсолютное разорение.
Служанка: Ваше преосвященство, отец Демиен. (Входит Демиен)
Епископ: А, Демиен, я рад познакомить вас с премьер-министром.
Демиен: О, здравствуйте. Простите, сэр, нам очень нужна одежда для детей. Около двухсот костюмов.
Отец Леонор: О, Демиен!

Демиен: Я сожалею о своей дерзости, но письменные обращения, кажется, не помогают. А тут такая возможность, какую я вряд ли еще раз получу.
Епископ: Отец Демиен, вы писали письмо своему брату в Париж?
Демиен: Да, сэр.
Премьер-министр: Ваш брат опубликовал это письмо. А другие газеты Парижа и Лондона переиздали его.
Демиен: Я просто сказал ему…
Отец Леонор: Вы нажаловались ему, что практически в одиночку оказываете помощь страдающим.
Демиен: Нет, я ничего такого не имел в виду.
Премьер-министр: Все эти публикации – это серьезный удар по правительству. Почему вы здесь, в Гонолулу?
Демиен: Я должен исповедоваться.
Премьер-министр: Эта колония на карантине! Я восхищаюсь тем, что вы сделали и делаете, и готов позволить вам уехать оттуда, в противном случае, вы никогда не сможете покинуть колонию снова.
Демиен: Но я не инфицирован. Как же я могу исповедоваться?
Премьер-министр: Я думаю, ваш духовный отец как-нибудь это уладит. Вы можете не возвращаться туда. Вы молоды и здоровы, я не стану вас осуждать.

Демиен: Простите, но я там нужен?
Премьер-министр: Спасибо, джентльмены. (уходит)
Отец Леонор: Отныне, отец Демиен, всю свою корреспонденцию вы будете отсылать только мне. И больше никаких публикаций.

***

Демиен с прихожанами поет по-латыни псалмы. Уильямсон умирает в шалаше. Возле него сидит Малулани.
Малулани: Ты слышишь, он занят. Покормить тебя?
Уильямсон: Да, может быть, я почувствую еду.
Малулани: Почему ты не хочешь, чтобы тебя перенесли в больницу?
Уильямсон: Спасибо, я там уже был.
Малулани: Наверное, тебе будет лучше в доме.
Уильямсон: Подожди минуту. (Прислушивается к пению)
***
Малулани приходит в церковь, Демиен идет к Уильямсону.
Демиен: Он звал меня?
Малулани: Нет.
Уильямсон: Отец Демиен, настала пора покинуть тебя.
Демиен: Нет, ты просто ослаб. Тебе нужно поесть.
Уильямсон: Я месяцами чувствовал боль. А теперь я ничего не чувствую, и ты знаешь, что это значит.
Демиен: Мне нужен кто-нибудь, с кем бы я мог разговаривать. Ты не можешь бросить меня сейчас.
Уильямсон: Простите, отец. Дело решенное.
Демиен: Иногда я молю, иногда я прошу, иногда взываю к разуму.… Это опасно уходить на тот свет без прощения. Ты должен понимать эту опасность. Я хочу, чтобы ты попросил об отпущении грехов.
Уильямсон: Иначе мой последний акт в этой жизни станет поражением для тебя?
Демиен: Нет, я хочу только истины. Я прошу тебя, позволь мне дать тебе это последнее право.
Уильямсон: Ты упрямый, Демиен. Я ухожу. Не беспокойся, я замолвлю за тебя слово на том свете.

Добавлено (15.03.2011, 00:08)
---------------------------------------------
***
Похороны Уильямсона
Майер: Белый человек из благополучного семейства и совершенно забыт. Кто оплатил гроб?
Демиен: Я сделал его из материала, присланного для ремонта церкви.
Майер: Вы хороните его в католической могиле?
Демиен: Он жил в могиле, а теперь он свободен.
***
На Молокай приезжает доктор Кельюис.
Демиен: Привет!
Кельюис: О, Демиен, Это вы виноваты, вы и мертвого способны вдохновить.
Демиен: Знаете, я так давно не разговаривал с кем-то с большой земли.
Кельюис: Мне пришлось выдержать настающую битву, но я прибыл изучить положение местных жителей.
Демиен: Я очень рад. Как ваша семья?
Кельюис: Отлично.
В это время громила по имени Клейтон Строун (Крис Хейвуд) ворует лошадь и уносится на ней. Всеобщее смятение и крики: «Что он делает?»
Кельюис: Он плыл с нами на корабле. Говорят, до того, как его сослали на остров, он был надсмотрщиком за рабами на плантациях.
Майер: Мне прислали большой ящик немецкого пива.
Демиен: Пойдемте ко мне в дом, он на берегу моря.
***
Строун силой выгоняет местных из дома. Крики: «Ты сумасшедший!»
Строун (угрожая ножом бедняге, который пытается спасти имущество): Пошел вон! Здесь власти нет! Правительство далеко от этого острова и от тебя! Пошел вон!!!
***
На веранде дома Демиена Кельюис, Демиен и Майер пьют пиво.
Кельюис: Больные умирают… я уже усомнился в том, что хочу быть врачом. Но потом я встретил Демиена и подумал, что, возможно, нужно стать священником.
Майер: Еще один католик? Вам нужно быть осторожным. Вот отец Демиен, например, потратил немало времени пытаясь обратить протестанта.
Демиен: Нужно сначала исцелить дух, если хочешь исцелить тело.
Кельюис: И вы верите, что дух может излечить проказу?
Демиен: Христос делал это.
Кельюис: Христос… А вы?
Демиен: О нет, нет, если не произойдет чудо. Я просто верю, что Господь защитит тебя, если Он решит это сделать.
Кельюис: Ну, чудес я вам не обещаю, но есть один новый китайский препарат. Его испробовали в клинике на Тринидаде и получили превосходный результат. Я здесь в надежде опробовать это лекарство и повторить успех.
Майер: И сколько вы привезли этого лекарства?
Кельюис: Я привез небольшую партию с собой на корабле, но в Гонолулу еще кое-что осталось.
Демиен: Мы можем начать с самых молодых?
Кельюис: Конечно, и с некоторых из взрослых, возможно, самые болезненные случаи. Мы должны попытаться и установить необходимую дозу.
Демиен: И если это чудо, не согласитесь ли вы, что оно исходит от Господа?
Кельюис: Если произойдет чудо, обещаю вам, все будут благодарить Господа.
***

Демиен играет в футбол с детьми возле церкви, подъезжает Кельюис. Они здороваются («Алоха»). Доктор привез лекарство.
Демиен кричит мальчикам: Ли-Хао, Наэо! Подойдите.
Мальчики подбегают.
Демиен: Это доктор Кельюис, он хочет попробовать новое лекарство.
Кельюис: Это новая микстура, у нее очень хороший вкус. Её пьют ложкой. (Демиену) Пожалуйста, дайте им её.
Демиен: (наливает микстуру в ложку и дает первому мальчику) Давай. Хорошо. (Протягивает второму, тот отказывается) Ли-Хао? Давай же. (Демиен сам проглатывает лекарство) Ооо! Да, это очень вкусно! Я бы все выпил. (Мальчик пьет лекарство) Хороший мальчик. Ну, все в порядке, идите, пожалуйста. (Дети уходят)
Кельюис: Лекарство надо давать еще три дня.
Демиен: Хорошо.
Кельюис: (показывает на малышей) Чьи это малыши?
Демиен: Как и большинство детей на этом острове – ничьи. Я стараюсь приглядывать за ними, иногда удается добыть для них одежду. Я построил небольшую хижину для них. Но нам очень нужен приют и монахини, которые смогли бы за ними ухаживать.
***
В больнице Демиен дает лекарство старику.
Демиен: Благослови тебя Бог, Кензцо.
Старик: И тебя благослови Бог.
Демиен: Я помолюсь, чтобы это помогло.
Старик: Спасибо.
Кельюис: Кроватей нет?
Демиен: Нет, нет. Кровати есть в больнице на другом конце острова, где живут здоровые. Но Министерство Здравоохранения не позволяет нам их перевезти сюда. Если бы у меня было достаточно дерева, я бы сам сделал кровати… (Видит реакцию доктора на запах) Вы привыкнете к этому. (кому-то из больных) Алоха, Ли.
***
Они выходят на улицу и идут по поселку.
Кельюис: У этих несчастных есть деньги?
Демиен: Если бы это не подталкивало их к дурным поступкам. На этом острове это самое худшее наказание. Люди знают, что могут умереть в любой момент и тратят деньги на выпивку и все такое. А это путь к отчаянию.
Кельюис: Но они получают поддержку от родных?
Демиен: Да, некоторые семьи присылают деньги и одежду, но признать, что в твоей семье есть прокаженный – большой позор, так что большинство быстро забывают о своих родственниках. Богатые люди тратят деньги на строительный материал, нанимают китайцев, которые строят им дома. Но, когда они становятся слабы от болезни, все их имущество разворовывают. Потом они умирают, и их дома скупают у родственников другие богачи и все начинается снова. (Они подходят к хижине) Здесь есть кое-кто, кому бы я хотел дать лекарство. Здравствуйте! (Он пытается войти в хижину, но её обитатель бурно препятствуют, швыряя в него вещи) У меня есть хорошие новости. (Хозяин не пускает его на порог) Ладно, мы дадим лекарство кому-нибудь еще. (Хозяину дома) Благослови вас Господь.
***
Они подходят к шалашу умирающих. Заглядывают внутрь.
Кельюис: О Боже! (Начинает кашлять)
Демиен: (о трубке) Сначала затянитесь глубоко, а потом – несколько коротких затяжек. (Доктор торопливо начинает курить). Это шалаш для умирающих. Здесь микстура не поможет, они уже безнадежны. К утру они умрут.
Кельюис: Мой Бог, что за смерть.
Демиен: Мы приносим сюда еду, а по ночам я читаю здесь молитвы. (Замечает ребенка) Думаю, здесь есть кое-кто, кому нужна моя помощь. Я должен помолиться. (Наклоняется над ребенком) Господь, твоя любовь бесконечна. Прими душу этого дитя в час смерти.
***
Утром Демиен подъезжает на лошади, его встречает доктор.
Кельюис: Она умерла?
Демиен: Да, ночью. Я перенес её в церковь.
Кельюис: (слышит пение в глубине острова) Что это за музыка?
Демиен: Это хула. Тайный танец. Они просят своих богов, чтобы те исцелили больных.
Кельюис: Я не могу остаться, Демиен. Я думал, что смогу, но – нет. Я хочу жениться. Я думал привести её сюда, но я не могу превратить её жизнь в безумие с первых дней супружества. Я оставлю лекарства и обещаю периодически приезжать. Но я не могу жить здесь.
Демиен: Что ж. Мне будет не хватать вас.
Кельюис: Я могу что-нибудь сделать для вас?
Демиен: Да. Я уже давно не исповедовался и еще, вы сами видели, здесь нужны монахини. Монахини! В качестве сиделок в больнице и для того чтобы присматривать за детьми.
Кельюис: Хорошо, я поговорю об этом в Министерстве здравоохранения.
Демиен кивает
Кельюис: Вы и есть чудо Божие для этих людей, Демиен.
Демиен машет рукой.
***
Демиен хоронит девочку. К кладбищу подходит Майер и Строун.
Демиен: Мы скорбим о рабе Божьей, Балии. Её жизнь прошла так быстро. Прими её в царствии твоем, где нет печали, боли, слез.
Майер: Я думал, вы сохраните это место для себя.
Демиен: Я буду лежать рядом с ней.
Клейтон: Вы намерены оставаться здесь до самой смерти, отец?
Демиен: Да, так же как и кое-то еще.
Майер: Боюсь, что доктор уехал.
Демиен: Да, я знаю.
Майер: Кахо’охули совсем плох. Я выбрал ему замену. Это Клейтон Строун. У него крепкое здоровье. Он известен своими неблаговидными делами. Но если честно, я решил, лучше пусть он следит за порядком, чем нарушает его.
Демиен молча уходит.
***
Вечером Демиен видит купающихся девушек. Потом ночью он сидит у себя, задумавшись над книгой. Входит Малулани.
Малулани: Можно войти?
Демиен: Да. Что случилось?
Малулани: Я видела, как ты шел мимо. И ты выглядел так одиноко. Я подумала, что нужно проведать тебя.
Демиен: Я читаю молитвы, Малулани. И абсолютно счастлив.
Малулани: (подходит к нему) Почему ты такой застенчивый? Ты сильный, как все мужчины.
Демиен: Я думаю, тебе лучше уйти.
Малулани: Ты очень нравишься мне. Ты хороший человек.
Демиен: Ты должна идти домой. Пожалуйста. Пожалуйста, я прошу тебя. Ты разрушишь всю мою жизнь. Пожалуйста, уходи. Я говорю серьезно, я хочу, чтобы ты ушла.
Малулани уходит.
***
В Гонолулу отец Леонор приходит к епископу.
Отец Леонор: Ваше преосвященство. Я написал каждому священнику на этом острове. Никто не поедет.
Епископ: Прикажите им ехать!
Отец Леонор: Я приказал, но у каждого находится уважительная причина: (перебирает письма) грипп, сломанная нога, диарея, подозрение на оспу. Никто просто не поедет.
Епископ: Он имеет право на исповедь. Если никто не поедет, значит, я должен.
Отец Леонор: Ваше преосвященство, если вы поедите на этот остров, вас не выпустят оттуда.
Епископ: Я – епископ. Я должен ехать. Сделайте распоряжения, отец Леонор.
***
Корабль епископа стоит у берегов Молокая.
Епископ: Капитан, прикажите, пожалуйста, своим людям спустить лодку и доставить меня на берег.
Капитан: Вы не должны высаживаться, святой отец, и я не собираюсь делать этого.
Епископ: Я – епископ католической церкви.
Капитан: При всем моем уважении, святой отец, я связан распоряжением Министерства Здравоохранения.
Епископ: Значит, я должен буду просить вас поднять отца Демиена на борт.
Капитан: Если этот священник прикоснется к моему кораблю, я прикажу своим людям стрелять в него. Я защищаю свою команду и пассажиров.
Епископ: (Демиену, который стоит в лодке) Капитан отказывается поднять вас на борт.
Демиен: Я знаю. Я пытался. Ваше преосвященство, я отчаянно нуждаюсь в исповеди.
Епископ: Я знаю, сын мой.
Демиен: Если вы меня слышите, я могу говорить по-французски.
Епископ: Конечно, да, да. Начинайте, начинайте. Во имя отца и сына и святого духа (крестит Демиена)
Демиен: (по – французски) Отец, простите мне, я восемь месяцев не исповедовался. Я часто бываю зол, я часто отвлекаюсь во время молитвы. У меня были нечистые мысли. Я нечестиво прикасался к себе.
Епископ: Демиен, о Демиен, не будь таким суровым к самому себе. Позволь себе слабости, которые ты позволяешь другим. Продолжай, продолжай.
Демиен: Иногда я теряю желание молиться. Иногда я хотел бы никогда не приезжать на этот остров.
***
В Гонолулу, в кабинете премьер-министра.
Премьер-министр: (читает газету) «Священник прокаженных вынужден был исповедоваться прямо в море».
Эванс: Газеты слишком шумят, у меня есть другие издания. Сэр, король и принцесса Лилиуокалани настаивают на том, чтобы вы немедленно прибыли во дворец.
Премьер-министр: Боже! Почему мы только поддержали эту претенциозную монархию?
Эванс: Потому что, если бы мы её не поддержали, американцы заняли бы эту страну в 24 часа.
Премьер-министр: Знаете, Эванс… Вы слишком талантливы для человека на вторых ролях.
Эванс: Спасибо. Сэр, принцесса Лилиуокалани сообщила прессе о снятии карантина, она желает посетить колонию на Молокае.
Премьер-министр: Вот настали времена, Эванс. Но, в конце концов, я был первым, кто назвал его христианским героем.
***
Принцесса Лилиуокалани (Кейт Себерано) на Молокае, народ бурно приветствует её. Принцесса входит в больницу.
Лежащая больная старушка: Здравствуйте, принцесса!
Демиен: Вот, это, конечно, не Бог весть что, но намного лучше того, что было.
Принцесса: У них должны быть кровати!
Демиен: Да.
Принцесса: (доктору из свиты) Я хочу, чтобы в Гонолулу поняли, что у них должны быть кровати.
Доктор: Да, ваше высочество.
Принцесса: А что это китайское лекарство? Оно не помогает?
Демиен: Нет. Если давать его детям, оно на какое-то время замедляет развитие болезни, но это пока все.
Принцесса: Мой народ вымирает, отец Демиен. Тиф, оспа, а теперь вот это. Мы счастливый народ. Но иногда, иногда я чувствую себя совершенно бессильной…
***
Принцесса выходит к народу. Бурные приветствия.
Принцесса: Я здесь ненадолго, но я хотела бы, чтобы вы рассказали мне о своих нуждах.
Люди кричат:
- Нам нужны дома.
- Нам нужно больше лекарств.
- Нам нужно что-то, что снимает боль.
Принцесса подходит к детям и спрашивает, чего бы они хотели. Затем она поет свою знаменитую песню «Алоха оэ», которая позже стала гавайским гимном.
Дождь гордо ударяется о скалы
И мягко падает на деревья
Кажется, что он ищет почки
Цветка ахихи лехуа в долине
До свиданья, до свиданья!
Тому, кто живет в лесу
Одно дружеское объятье,
Перед тем, как я уйду.
До нашей следующей встречи.
***
Демиен строит новую церковь. Подъезжает Кельюис с двумя спутниками.
Демиен: Алоха!
Кельюис: Алоха. Я привез вам компанию.
Демиен: (одному из местных) Эймон, покажи им мой дом.
***
Возле дома Демиена, Кельюис угощает гостей пивом.
Кельюис: На данный момент он думает только об этом строительcтве.
Выходит Демиен.
Первый гость: Вы так молоды!
Кельюис: Он только выглядит молодым, но уже достаточно взрослый, чтобы пить свое собственное пиво.
Второй гость: Вижу, вы получаете пожертвования.
Демиен: Нет. Нет. Эта система основана на нашей обоюдной принадлежности церкви и государству. Церковь утверждает, что мы принадлежим государству, так что мы не нуждаемся в пожертвованиях. Государство утверждает, что мы получаем пожертвования и не дает нам ни гроша.
Первый гость: Значит, в этом ваша главная проблема – деньги?
Демиен: Нет. Нет, каждый Божий день моей самой худшей проблемой остаются равнодушие властей, пьянство и воровство. Именно с ними я все время и борюсь.
***
Демиен приводит гостей на репетицию оркестра и хора. Две девочки играют на гармонике, каждая одной рукой.
Демиен: Гармоника – это подарок от принцессы Лилиуокалани. Лиз – правая рука, Тина – левая.
Демиен прерывает репетицию.
Демиен: Маленький Епископ, прежде, чем вы продолжите, я хочу представить вам наших гостей. Это мистер Клиффорд, доктор Сакс и, может быть, кто-то знает – доктор Кельюис.
Гости: Алоха.
Демиен: Пожалуйста, продолжайте.
***
Демиен просит Кельюиса осмотреть его. Доктор видит на груди Демиен сыпь.
Демиен: У больных это выглядит так же. Выскочило и не проходит.
Кельюис: (улыбается) Дорогой Демиен, это чесотка. Вам нужно больше уделять себе время и чаще мыться.
Демиен: Еще одна на ноге, посмотрите.
Кельюис: (озабоченно) У вас есть игла?
Демиен: Да. (показывает на ящик)
Кельюис: Вы чувствуете оцепенение?
Демиен кивает.
Кельюис колет иголкой там, где выступила сыпь, Демиен не реагирует. Кельюис мрачнеет и отворачивается.
***
Подавленный Демиен у распятия.
Демиен: Я благо… я благодарю Тебя за все эти годы, что ты дал мне.

***
Прошло несколько лет. Демиен, уже с явственными признаками болезни выходит из дома с бутылкой самодельного пива.
Демиен: (повзрослевшему Маленькому Епископу) Настоящее бельгийское пиво. Маленький Епископ, ты уже достаточно взрослый, чтобы попробовать его.
Выстрелы.
Демиен: Боже, я совсем забыл! За Майером посылали от Кэтела. Мы не должны позволить, чтобы Строун забрал себе половину его имущества. Едем, пожалуйста! Скорее, за мной!

В КАЖДОМ ЧЕЛОВЕКЕ СОЛНЦЕ, ТОЛЬКО ДАЙТЕ ЕМУ СВЕТИТЬ...